Деревни Корекино и Малково (по народному названию) стоят впритык. Они слились и разъединить их судьбу нельзя. Официальное название им Ляпуновская третья и Мордановская. Расположены они на улучшенной грунтовой дороге Котлас-Архангельск, между Красноборском и Пермогорьем.

По рассказам моего деда деревня Корекино получила название по ее основателю, которого звали Корека. Предположительно этот Корека бежал от неволи из южных районов Руси в XVII века и основался в лесном краю у ручья Козичий, в 2 км от Северной Двины на ее высоком левом берегу. Время основания деревни конечно, предположительное, исходя из моей родословной. Мне известно 5 поколений нашей семьи, пятое же поколение падает на середину XVIII века, а именно на 3 прапрадеда Мараву.

Современные деревни строились в конце XIX века по 1920-е гг. Постройки все деревянные, большинство из соснового леса. Вблизи домов стояли амбары, затем располагались гумны и овины. На лужайке, в низине – бани. Дома у Малковых были несколько лучше, хозяева больше держали скота, имели с избытком навоз для удобрений, выше были урожаи и хозяйства соответственно крепче. По социальному составу все были крестьяне-бедняки и середняки. У каждого дома был колодец.

Об упадке деревень говорят такие цифры: в Корекино в 1920-е гг. имелось 15 домов, в середине 1930-х – столько же, а вот в 1989 году – только 9. По Малково эти цифры соответственно таковы – 10, 8 и 6. Что касается жителей, то в 1920-е гг. в Корекино их было более 80 (56 трудоспособных), в середине 1930-х, около 70 (31 трудоспособный), нынче 5 (трудоспособный 1); в Малково – более 60 (24), около 25 (15) и 4 (2). В связи с этим уместно будет тут упомянуть и о том, что из Корекино на фронт ушло 13 человек, а вернулось 4, из Малково – 6, и только 1 из них вернулся.

Как видим, процесс упадка деревни начался в период Великой Отечественной войны и продолжился в 40-е – 60-е гг. Сейчас в этих деревнях нет детей и молодых людей.
Коренных жителей осталось 2 человека. Дома все подверглись перестройке, так что теперь нет первозданного вида деревни. Половина пахотных земель брошена, луга запущены. В лесу сено вообще не заготовляется.

Почвы здесь в основном супески и суглинки. Люди отвоевывали поле у леса, рубили, корчевали. Первый год засевали льном, а потом, после удобрения навозом, пускали под зерно. Так росли посевные полянки.

Основу хозяйства составляло земледелие (рожь, ячмень, овес, горох) и мясомолочное животноводство. Много выращивали картофеля. Все убиралось и похозяйски хранилось. В каждом дворе была корова, а до колхоза и лошадь. Все держали овец. Шерсть шла на валенки, рукавицы и чулки. Овчины выделывали и шили полушубки. Сеяли лен для изготовления одежды, постелей и половиков. Некоторые занимались выращиванием конопли для веревок, из семени делали масло для приготовления пищи и олифы.

Луга крестьяне имели заливные, на правом берегу Двины, где ставили качественное сено. Использовались и все лесные угодья.

В начале 1930-х гг. все дворы вступили в колхоз. Проживали тут трудолюбивые и преданные родному краю люди. Большинство мужчин были отменными плотниками. Так, бригада корекинских плотников участвовала в строительстве бывшего речного вокзала в Котласе. До колхозов зимой уходили на заработки – строили дома, рубили и сплавляли лес, тесали шпалы, корили балан, пилили ручной продольной пилой на козлах доски. Работы выполняли подрядным способом.

Жили тут и сапожники, которые тянули крюки и шили сапоги от начала до конца на деревянной шпильке, выделывали сами и кожу на обувь. Многие плели решета, лапти, делали туеса и домашнюю утварь, бойко торговали своим товаром. Был здесь и кузнец, к которому шли за скобами и запорами, калить и отбивать лемеха, ковать лошадей, отделывать кошевки, обтягивать колеса. Жили специалисты по скоту и лошадям, переделу земли и сенокосов. Они знали свое дело, лечили скот, обгуливали лошадей, знали хорошо все угодья. Сосуществовали в деревне и разные религии без всяких эксцессов – православная, старообрядческая и евангелистская.

Люди умели работать, умели и отдыхать по праздникам. Нет практически сегодня этих деревень, нет и людей, создавших их. Остались их стареющие дети, внуки и правнуки, но они все далеко от родного края и ничего не знают о своей малой родине.

Л. Анисимов